Музыкальный вестник, 28.02.2019
Театр юных зрителей им. А. Брянцева последовательно осваивает жанр мюзикла. За последние годы в его афише появились «Ленька Пантелеев» Ивана Кушнира, «Кентервильское привидение» Сергея Ушакова, «Бедная Лиза» Марка Розовского. Настал черед и «Алых парусов» Максима Дунаевского, успешно шествующих по театральным подмосткам в разных сценических версиях и отмеченных Национальной премией «Музыкальное сердце театра» в номинациях «Лучшая музыка» и «Лучший текст песен».
Неброский фон, на котором разворачиваются события тюзовского спектакля, многофункциональная металлоконструкция, изображающая то маяк, то корабль, то кабачок Мэннерса-старшего (сценография и свет Алексея Тарасова), а также видеокадры моря, вернее разных его состояний, — на заднике сцены. Столь же ненавязчива, несмотря на известную долю изобретательности, хореография Антона Дорофеева. Как и вырастающие то тут, то там Духи моря, хотя их появление и не всегда имеет внятный посыл.
Либретто по мотивам повести-феерии Александра Грина сочинили Михаил Бартенев и Андрей Усачёв. Романтический сюжет претерпел существенные изменения, стал жестче и прозаичнее настолько, что в какой-то момент возникает стойкое ощущение, что точка невозврата пройдена и «хорошо» уже не будет. А прекрасный благородный Грей (Дмитрий Ткаченко) всего лишь сон, мираж, забытьё. Ведь в том мире, где живет эта новая Ассоль, он и может быть только миражем, рассеивающейся при свете дня иллюзией, а не возвышенной мечтой. А это значит, что Грей, являющийся во снах, и Грей из низменной реальности — любитель разбитных девиц из портового заведения «Маяк», заказавший для окраски ткани, ставшей потом алыми парусами, красное вино, — может быть и не одним и тем же человеком, хотя зритель видит одного актера. Одним словом, любителей сусальных историй, считающих Грина прекраснодушным романтиком подобный кульбит может отпугнуть, но придется смириться, что и Грин — не так однобок, и время диктует свои правила.
Трактовка Бартенева/Усачёва не столько об умении верить, сколько о способности выстоять. Режиссер-постановщик Сусанна Цирюк следует за предельно экспрессивной музыкой Дунаевского и строит спектакль на обнаженной чувственности. Оркестр «Таврический» под управлением Михаила Голикова — большой бонус (живая музыка!) и большая удача постановки.
Действие поначалу напоминает набор музыкальных номеров, сменяющих друг друга в бешеном темпе, а герои кажутся несколько уплощенными, хотя, возможно, глубина на данном этапе и не предполагалась, главным было наэлектризовать публику, вызвать максимум эмоций. И маэстро Голиков сыграл в этом не последнюю роль, благодаря его стараниям оркестр звучал сочно и выразительно.
Во втором акте произошло наконец то, что случается с музыкальными спектаклями, когда в них играют хорошие драматические артисты. Появились психологизм, «внутренние» паузы; герои «ожили», образы обрели объем. Артистов мюзиклов отличают прекрасный вокал и бешеная энергетика, однако нюансы эмоционального состояния героев чаще всего остаются «за бортом». Разница в подходе особенно бросается в глаза, если сравнить в образе Мэннерса-младшего актеров, выступавших на сцене «Мюзик-Холла» во время гастрольного тура мюзикла в Петербурге, и молодого артиста ТЮЗа Фёдора Федотова. Ключевую арию «Ты не такая, как все» звезды мюзикла исполняли ярко, я бы даже сказала, яростно, но… одной краской. Фёдор Федотов продемонстрировал богатейшую гамму эмоций: от трогательной затаенной нежности («хочешь, скуплю я весь красный шелк и развешу его на реях»), переходящей в слабую, но все-таки надежду («небо, знаю, бывает в звездах»), до полнейшего отчаяния, с усилием вытолкнув из себя: «а, хочешь, зови меня…Греем!»
Многомерный неоднозначный образ Лонгрена получился у Алексея Титкова. Мужественного бескомпромиссного человека раздирают внутренние противоречия, неприятие внешнего мира, выливающееся в жестокость по отношению к дочери. В результате чего Ассоль оказывается под двойным прессингом, толкающим ее «во все тяжкие»: здесь и готовность примерить на себя роль девушки легкого поведения, и предательство мечты —
согласие на брак с сыном Мэннерса.
Ассоль Анны Слынько — мятущаяся, сильная, ирреальные поступки для нее скорее наваждение, чем осознанный шаг; Анастасии Казаковой — застывшая, заторможенная и в какой-то момент полностью теряющая волю. В спектакле много ярких образов. Странник Эгль — Борис Ивушин и Священник — Артём Веселов и, конечно, жена Мэннерса-старшего, как в исполнении доходящей почти до исступления темпераментной Лилиан Наврозашвили, так и «потухшей», словно выключенной в какой-то момент из прежней жизни Анны Лебедь…
По многим причинам «Алые паруса» и для ТЮЗа, и для Сусанны Цирюк стали испытанием, проверкой даже не на профессионализм — на прочность. Относиться к этой работе можно по-разному, но не признать, что она состоялась, нельзя.
Светлана РУХЛЯ
