Театральный город, февраль 2016
Реальность и вымысел поначалу отгорожены друг от друга, являются полной антитезой. Но вот герой-автор становится все активнее и вмешивается в сюжет, словно не может оторваться от придумываемой им самим истории. Увлеченно слушая архивариуса Лингорста, он оказывается во власти красивой легенды и постепенно уходит в сказку, почти растворяется в ней. Воображаемый мир становится реальнее существующего. И непонятно, плохо это или хорошо. Опасна грань между верой в чудесное и безумием. Но об этом ужедругойтюзовский спектакль по Гофману — «Щелкунчик мастера Дроссельмейера». Персонажи, живущие в реальных измерениях, не прямо противопоставлены мечтателям. Важно, что в каждом из них есть талант. Конректор Паульман (Кирилл Таскин), его дочери Вероника (Аделина Любская) и Френцхен (Василиса Денисова), регистратор Геербранд (Виталий Кононов) – все музыкальны, поют, сочиняют…. Вспоминается еще одна недавняя премьера театра: спектакль Руслана Кудашова «Маленькие трагедии», в котором тема таланта («поцелован Богом» или нет) возникает во всей ее странной и таинственной палитре: во что погружены, чем живут, чему откликаются… чем «отличаются» Моцарт и Сальери. Ансельм (Иван Стрюк) – обладатель наивной души, умеющий доверять интуиции, выбирает в возлюбленные зеленую змейку Серпентину. В награду за свою смелость он обретает героиню, и они переносятся, как Мастер и Маргарита, в идиллическое пространство. Две самые фантастичные сцены в спектакле – рассказы-легенды архивариуса Линдгорста (Валерий Дьяченко) и Серпетины (Алиса Золоткова). В эти моменты звучит таинственная восточная музыка, вторящая словам героев о лилии, духах, драконах, любви и зеленой змейке. Медленное и вдохновенное повествование Валерия Дьяченко, невесомая пластика Алисы Золотковой переключают в «неземное», навевают зрителю захватывающие и удивительные образы. Выразительно и емко складывается начало второго акта: рассказ Гофмана (Радик Галиуллин), который бродит по полю битвы и видит смерть людей, перетекает в историю сказки, в которой молодая девушка Анжелика (Александра Ладыгина) понимает, что ее суженый погиб. Начинается колдовской обряд, и ведьма Рауэрин (Янина Бушина/Елизавета Прилепская) изготавливает волшебное зеркало. Зло, творимое в жизни, превращается в зло, о котором Гофман рассказывает на страницах своей сказки. Пожалуй, это одна из самых эмоциональных и трагически-точных сцен спектакля. Возможно, общая композиция постановки еще «наживет» порой недостающую плавность, а порой контрастность, но понятно, что режиссёрский взгляд свеж и оригинален. Герой-Автор всегда появляется из люка, импровизированного ада, из которого он выбирается к свету. Радик Галиуллин играет в казалось бы несвойственном ему актерском амплуа: он не острохарактерный, а трагический персонаж. Его действие в нарочитом «минусе» — это томительное ожидание, в котором есть ощущение натянутой струны. Творчество возникает как поиск пути к спасению, как работа мысли, разрывающей привычный порядок вещей. Его фантазии – не бегство, не самообман, а потребность иного зрения, желание иначе «синтезировать» мир. Театр немного философствует. В «видениях» само собой заключены мечты и иллюзии. Но видения Гофмана в спектакле молодого режиссера – это воздух свободы. Душа стремится совершить невозможный побег из жизни-тюрьмы (почти гамлетовский мотив), из реальности, от которой нет другого спасения. Впрочем, возможно и этого нет… В финале спектакля стоящие в ряд герои уносятся прочь на поворотном круге, оставляя автора наедине с собой. Гофман прощается со своими персонажами, возвращаясь в мир реальности, и в его глазах бесконечная пронзительная тоска. Финальная сцена тревожит сердца зрителей, ведь и они пришли в этот мир в поисках счастья. Режиссер Риккардо Марин предложил актерам яркие, необычные роли, и видно, с каким удовольствием играется спектакль. Архивариус Лингорст — Валерий Дьяченко. Он – сказочный коршун, чернокнижник. Актер добивается тонкой грации и удивительной подлинности в фантастическом рисунке,замечательно рассказывая о брате-драконе, сражаясь с ведьмой… В последующих сценах образ немного «консервируется», обрастая бытовыми подробностями. А как бы хотелось, чтобы роль продолжалась в «переливах» режиссерской мысли и сохраняла дыхание. Хорошая актерская работа у Анны Лебедь, играющей Попугая: точно подмеченные черты и схваченная повадка делают ее персонаж абсолютно живым. «Коту-бегемоту» (Никита Остриков) хочется пожелать заострить рисунок роли. Иван Стрюк органично играет чувствительного юношу Ансельма: у него получился абсолютно романтический образ. Ансельм – двойник, «альтер-эго» автора, порой он даже становится похож на него внешне, и кажется, что в спектакле возникают какие-то промельки гоголевского «Двойника». Очень важно, что постановка ТЮЗа вовсе не грустная и монотонная. Здесь много необычного, иногда забавного, лирического и смешного. Самая смешная сцена спектакля — посиделки за пуншем. Опьяненные герои, зачарованные магией архивариуса, начинают вести себя очень неестественно, превращаясь в его марионеток. Разумные и сосредоточенные, они теряют самоконтроль и вслух удивляются сами себе. В зале возникают волны зрительского смеха. И невозможно не улыбаться, когда Ансельм простодушно рассказывает о своей «наивной душе» и «архивариусе, который на самом деле коршун». Он напоминает ребенка, решившего поведать о своих фантазиях взрослым. С трезвой точки зрения его рассказы абсурдны, но он так простосердечно верит в чудо, что не хочется рассеивать его грез. Спектакль «Гофман. Видения» светлый, полный чудес и хорошего юмора. Он для подростков и взрослых, для пытливой думающей аудитории, Для тех, кто не отказывает себе в возможности быть счастливым зрителем, доверчивым и романтичным. Это гимн свободе, чувствительности… тому, на что жизнь, может быть, скупа, но искусство щедро. Елизавета Ронгинская
