Осенью в ТЮЗе имени Брянцева ожидается несколько премьер. Одна из них – спектакль Елизаветы Бондарь «Мещане» на Большой сцене театра. Режиссер уже известна зрителям ТЮЗа по постановке «Близкие друзья», номинированной на «Прорыв» в трех категориях. Елизавета Бондарь активно участвует в режиссерских лабораториях и ставит в различных театрах России. О новом мещанстве и творческой изоляции – в материале ZN.
Елизавета, в кино вновь набирает обороты жанр «скринлайф», режиссеры создают онлайн-спектакли – некоторые из них представлены на фестивале «Точка доступа». Чем занимались вы во время самоизоляции?
Я смотрела спектакли фестиваля «Точка доступа», интересовалась, как реагирует театр на то, что происходит в мире. Пока это первые, но интересные шаги, думаю, что впереди будут осмысленные и уверенные работы, но на это нужно время. Если бы у меня был бы свой театр, я бы в следующем году поменяла все названия: жизнь поменялась, человек поменялся, по крайнем мере в Москве. Сейчас стало попроще, но буквально 2 месяца назад ты выходил из дома, шел по улице и сталкивался с чужими глазами, которые видели в тебе человека, который потенциально опасен. Напряженность ситуации натолкнула меня на мысли о создании универсального, доступного спектакля, который позволит отвлечься от того, что происходит. Во время изоляции мне стала интересна наука, потому что она отвлекает меня от рефлексии. Я увлеклась физикой: мы с Сергеем Давыдовым планируем сделать аудиальный спектакль. В современных реалиях нам захотелось обратиться к чему-то понятному, открытому, тому, что уже проверено и работает, и на земле, и в космосе. Наш спектакль будет в жанре научпоп с универсально познавательным характером, для разной аудитории, но в большей степени для подростков.
Осенью в ТЮЗе запланирована премьера – спектакль «Мещане». Кто будет в вашей команде?
Я продолжаю работать с композитором Николаем Поповым, известным ТЮЗу по спектаклю «Близкие друзья», драматург, который помогает осваивать текст – Сергей Давыдов, художник по костюмам – Алексей Лобанов, я сама являюсь автором сценографии. Это моя команда, с которой я работала над постановками в разные периоды времени. Из артистов заняты: Алиса Золоткова, Иван Стрюк, Кузьма Стомаченко, Анна Слынько, Василина Стрельникова, Александр Иванов, Артемий Веселов, Максим Подзин, Аделина Червякова. Мы репетировали около месяца, пока не возник «День театра» и на следующий день карантин.
Ты выходил из дома, шел по улице и сталкивался с чужими глазами, которые видели в тебе человека, который потенциально опасен
Каково ваше художественное прочтение этой пьесы?
Мы сделали попытку переписать пьесу, подстроив под реалии сегодняшнего дня, пытались найти архетипы этих людей, но отложили пока эту идею в сторону. Мы вернулись к горьковскому тексу и стали искать ключи к его пониманию.
Персонажи пьесы – люди, казалось бы, разных направлений и стремлений, но по сути своей они похожи – каждый из них вовлечен в определенную систему. Мы с шеф-драматургом спектакля Сергеем Давыдовым размышляли по поводу судьбы Нила, который, казалось бы, является контраргументом Бессеменову, но в итоге оказывается персонажем без перспективы, он относится к категории людей, которые натолкнутся на проблему 20-х годов и, возможно, будут раздавлены или превратятся в революционеров, проявив жестокость и террор. В нашем спектакле все герои – призраки: все их идеи оказались нежизнеспособными. Они постоянно играют сами с собой, чтобы оправдаться перед жизнью. При этом являются судьями для других людей, рассматривают, имеют ли их близкие право на существование в этом городе и доме, или нет. Для меня в «Мещанах» раскрывается образ мертвого дома, такое ощущение, что всех героев перемололи, и они погибли.
Что вы вкладываете в понятие мещанства? Каков современный мещанин?
Для меня мещанство – это клетка, свод правил, в которых живет человек. Мещанин постоянно пытается оправдаться, у него нет возможности быть свободным и независимым от чужого мнения. Мещанство будет существовать до тех пор, пока мы будем жить в несвободе. Когда мы начнем вести себя по-другому, перестанем защищаться от мира, оправдывать себя, начнем относиться открыто и к себе, и к другим, тогда мещанство, возможно, исчезнет. Как говорил Сорокин на презентации книги «Белый квадрат», 30-ти, 35-летние люди умеют выбирать, в отличие от советских людей, которые жили в мире без выбора. Можно порадоваться, что мое поколение не такое уязвимое и мыслит чуть более свободно, но это только верхушка айсберга. Герои же «Мещан» чересчур атакованы внешней средой, поэтому абсолютно несвободны.
В чем состоит конфликт между отцами и детьми в современных реалиях?
Конфликт рождается из-за того, что дети пытаются оторваться от родительского миропонимания, например, если бы все происходило в сегодняшние дни – хотят вырваться из краснодарского мещанского базарного мироустройства. Для меня Бессеменов – чиновник, который вот-вот лишится должности, он понимает, что это произойдет и начинает искать опору в детях, но не видит ее и тогда уже проявляет агрессию, ведь сын остался без образования, а дочь не выдана замуж – это все грозит ему капиталистическим крахом. Дети же хотят заниматься не капитализмом, они стремятся стать прогрессивными, сегодняшними людьми, которые не хотят сидеть в Краснодаре, а хотят путешествовать, развиваться, заниматься искусством и наукой.
Для меня мещанство – это клетка, свод правил, в которых живет человек. Мещанин постоянно пытается оправдаться, у него нет возможности быть свободным и независимым от чужого мнения.
Вы отслеживали историю постановок пьесы?
История постановок этой пьесы не сверхуспешна, если прочитать всю публицистику. Первая постановка в МХТ была спорной, хотя известно, что ремарки появились в пьесе именно после этого спектакля. Алексей Дикий ставил «Мещан» в 50-х годах, он, как мне кажется, больше всех пошел от природы пьесы, от характерно написанных персонажей и сделал очень смешной сатирический спектакль. Спектакль БДТ 1966 года – считается одной из самых удачных постановок, Товстоногов наделил персонажей психологизмом, которого нет в пьесе Горького. Он оправдал Бессеменова как человека, который оберегает каждую занавесочку и пытается сохранить мир, а агрессивные родственники мешают ему. С позиции сегодняшнего дня я смотрю на этого персонажа и для меня его поведение – настоящий террор. Он к людям относится так же, как к своим занавескам, люди – это те же предметы, которые должны стоять на своих местах и не проявлять собственной воли.
Но Бессеменов произносит: «Во мне говорит не злость, а боль». Образ мещанина кажется абсолютно понятным и ему хочется сочувствовать.
В первой редакции пьесы в финале Бессеменов оставался один и вызывал искреннюю жалость. В новой редакции он не вызывает жалости, на мой взгляд. Возможно, когда делали спектакль в МХТ и хотели мещанство выразить еще более ярко, предложили совершенно другой финал, чтобы читатели не сочувствовали герою, и возникала ненависть к бессеменовщине. Авторская оценка тут лежит на поверхности, Горький не оставляет читателю выбора, кому сочувствовать.
Горький рано лишился отца, остался на иждивении бабушки и дедушки, с 14 лет пошел в большую жизнь, кем только не работал. К 1901 году у него сложилось определенные политические взгляды, он готов сопротивляться и бороться с царским режимом. Горький – человек героической тяжелой судьбы в первую декаду своей жизни, про вторую половину жизни я не готова говорить, там он уже совершенно другой человек. Его достаточно открытые политические взгляды в начале пути отражаются в его работах, он прямолинеен, страстен и расставляет неоспоримые моральные оценки.
В «Мещанах» очень важным оказывается понятие дома. Как вы его раскрываете?
Дом – это образный эквивалент, это не то, что оберегал Бессеменов в спектакле БДТ, дом – это сгусток людей, а не символов и артефактов. Я не знаю, как данный спектакль в современных реалиях может быть экологичен. Я переживаю по этому поводу – достаточно жестоко выпускать сейчас такую работу. Духоты, которая создается в «Мещанах», как раз сейчас очень много и люди ее избегают. Напряженная ситуация в «Мещанах» сейчас более узнаваема, но от этого еще больнее, и это меня пугает.
Елизавета Ронгинская
