29 апреля на Большой сцене ТЮЗа имени А.А. Брянцева состоится премьера спектакля Ферруччо Меризи «Лжец»: Кузьма Стомаченко репетирует в этой работе роль Оттавио.   Важной особенностью постановки является то, что артисты играют в масках или гриме, которые были разработаны итальянскими мастерами специально для каждого исполнителя. Кузьма Стомаченко, в репертуаре которого сейчас более 20 постановок, расскажет о том, как маска обогащает актерское существование, а также заострит внимание на характерах своих героев.

Бескомпромиссный Нил в «Мещанах», раздираемый сомнениями Райский в «Обрыве», провоцирующий на размышления Корифей Хора в «Антигоне», самоуверенный Уд в «Летнем дне», только начинающий понимать жизнь Павел в «Дорогой Елене Сергеевне» — малая часть сценических образов артиста, представляющая диапазон его возможностей. Кузьма Стомаченко окончил курс Григория Дитятковского, является обладателем «Поющей маски» 2017 и номинантом премии «Прорыв». Преподает в детской студии «ТЕАТР-класс», активно работает на радио. 

— Кузьма, в чем заключается особенность работы с масками в спектакле «Лжец»?

— Каждая маска имеет свой характер: он нарисован на ней. Если ты попытаешься передать эти черты телом в то время, как маска на тебе, постепенно начнет прорисовываться определенный характер. Ты можешь этот характер спрятать внутрь, минимизировать жесты и черты, а можешь, наоборот, максимально раскрыть, сделать яркими. Но главная особенность заключается в том, что маска не меняется, и, как ни парадоксально, в этом нужно искать свободу. В нашей жизни нас тоже окружают определенные рамки, всегда можно быть чем-то недовольным. Ощущение себя свободным в этих рамках — это и есть свобода. Мой герой Оттавио будет без маски, но с выразительным гримом, подчеркивающим какие-то характерные черты. Этот способ существования имеет место быть, и порой помогает мне в других работах. Мы практиковали этот способ существования на нашем курсе.

—Вам всегда везло с педагогами: театром вы занимались в школе, а затем поступили на курс к Григорию Дитятковскому…

— Я учился в общеобразовательной школе народного искусства, основанной в 1911 году императрицей Александрой Федоровной с целью сохранить и приумножить народный промысел в России. У мальчиков были занятия по резьбе по дереву, инкрустации, у девочек — вышивке, бисероплетению, работе на станках с пряжей. Я даже участвовал в реставрации деревянного храма, делал деревянную главку. Директор нашей школы — с  режиссерским образованием, поэтому к праздникам она готовила с нами различные спектакли. А праздников было много…

Что касается обучения в РГИСИ, нашему мастеру удалось собрать вокруг себя коллектив из очень талантливых людей, каждый из которых помогал раскрыть возможности студентов. Педагогом по речи была Татьяна Владимировна Павловец, по вокалу — Тамара Игнатьевна Псарева, по английскому — Михаил Федорович Стронин, с которым мы читали Шекспира в оригинале, погрузили в профессию. И, конечно, сам мастер. Григорий Дитятковский — очень образованный человек, с ним нужно находиться на одном уровне, иначе будет тяжело. Он — перфекционист и, чтобы он ни делал — будь то студенческий спектакль или спектакль в театре, он хочет добиться стопроцентного результата. В этом и заключается сложность для артиста, но есть и свои плюсы — он задает планку, к которой нужно тянутся. Весь приобретенный опыт помогает сейчас.

— Вы много работаете на радио. Какую работу считаете особенно успешной?

— На «Радио России» довольно часто мы пишем разные истории, пьесы, романы. Одна из любимых работ — книга Даниила Гранина «Мой лейтенант», воспоминания о войне. Было интересно записывать материал и потом слушать, что получилось. Конечно, это отдельный вид искусства. Ты не знаешь текст наизусть, а когда читаешь его с листа, нужно, чтобы этого не было слышно. Но в то же время, важно, чтобы не возникла театральная игра. Должна быть соблюдена четкая грань. Мне нравятся полутона, я считаю, что они всегда должны присутствовать в работе.

— Какая ваша роль содержит особенно много полутонов?

— Корифей Хора из нашего премьерного спектакля «Антигона»: он является неким проводником истории. Рассказ сюжета перемежается с проигрыванием событий, и золотая середина между двумя существованиями должна сохраниться на протяжении всего действия. Плюс, в этой работе очень важно доверительное общение со зрителем. Сейчас спектакль встает на некие рельсы и мне становится все интереснее его играть. Мой герой сразу говорит, что трагический финал неотвратим, судьба героев предопределена: Антигона не может не похоронить брата, а Креон не может отступить от закона, он царь. Они оба поставлены в тупиковые условия, у них нет другого пути. Но существенно другое — кем бы ты не был и где бы ты не находился, важно то, как ты проживаешь и наполняешь свою жизнь. Об этом мой герой и размышляет со зрителями.

— Какой социальный тип или характер вы еще никогда не играли и хотели бы попробовать?

— У меня есть отрицательные, неоднозначные персонажи, но такого прямо негодяя, типа Ричард 3, я не репетировал. Это было бы интересно.

— Вы много рассказывали о своей мечте сыграть Шекспира. И она сбылась — вы участвуете в спектакле «Зимняя сказка», играете Медведя. Что для вас заключает в себе этот образ?

— Ирония судьбы — мне всегда хотелось произнести текст Шекспира со сцены, а в нашем спектакле я произношу всего одно лишь слово «Малина».  Первое действие «Зимней сказки» построено на том, что все катится в пропасть, причем ускоряется в геометрической прогрессии, как в древнегреческой трагедии. Люди становятся похожими на животных, а Медведь, наоборот, остается человечным. На мой взгляд, он является олицетворением живой души, которая сопереживает истории. Он смотрит на все со стороны, и, пока действие может идти само собой, не вмешивается в происходящее. Но в какие-то моменты, когда без этого уже нельзя обойтись, выполняет функцию рока. Я философски  оцениваю эту роль.

— Вы были номинированы на премию «Прорыв» за роль Райского в спектакле «Обрыв» Анатолия Ледуховского. Ваш герой действительно влюблен в Веру?

— Райский находится в поиске, ставит над собой и над всеми окружающими эксперименты. Возвращаясь в деревню, он желает вернуть счастье, которое некогда испытывал там. Его  бросает то к Марфеньке, то к Вере, то к другим женщинам — он проверяет свои чувства, пытается понять, что есть любовь и жизнь. Так заигрывается, что в итоге совсем не знает, что с этим делать. В итоге, понимает, что все, что он делал — некая истерика, и надо идти дальше. Мы всегда чем-то недовольны, нам кажется, что счастье где-то впереди, надо только шагнуть к нему. Хотя, если посмотреть вокруг, может оказаться, что оно постоянно рядом.

— Другая ваша большая роль представлена в спектакле «Мещане» Елизаветы Бондарь. В чем состоит главный конфликт Нила с Бессеменовым?

— Мещане — это те, кто боится что-то поменять в своей жизни. Нам удобно, что у нас такая жизнь, работа, мебель, нам кажется, что, если мы что-то поменяем, то, не дай бог, будет хуже. Таким образом из-за страха закрываем перед собой новые возможности и запрещаем себе мечтать. Нил как раз борется с этим, говорит, хватить бояться, давайте что-то менять, делать нашу жизнь лучше. Бессеменов считает, что нужно сохранить все как есть. Это очень неоднозначная ситуация. Я думаю, что мой герой — тоже мещанин, потому что очень радикален в своих высказываниях, в этом есть некое мещанство. У нас так обычно и происходит в обществе: вместо того, чтобы разумно смотреть на вещи и адекватно оценивать хорошее и менять то, что нам не нравится, мы сначала долго терпим, а потом сразу рубим с плеча. Нил  убежден, что нужно отрезать все прошлое. Я считаю, что нужно помнить свою историю и выстраивать какой-то диалог со своими близкими. Конечно, необходимо что-то менять, вопрос только как? В театре очень важно говорить на острые темы, но необходимо делать это с любовью и добром: как и в жизни, один протест ни к чему хорошему не приведет.

— Кузьма, вы прекрасно поете. В чем заключается особенность работы в мюзиклах? В вашем театре особой популярностью пользуются «Алые паруса» Сусанны Цирюк и «Ленька Пантелеев» Максима Диденко.

— Музыка — безусловна, она диктует абсолютно точные вещи, не оставляет сомнений. Плюс, она имеет гораздо более прямое и сильное воздействие на зрителя, с этим тоже не поспоришь.

— В «Алых парусах» вы играете Грея. У вас получился довольно реалистичный персонаж, какие черты вы особенно хотели в нем подчеркнуть?

— Работая над образом, мы много говорили о том, что не нужно излишне романтизировать персонажа, Грей — человек, и, как любой человек, имеет свои недостатки и достоинства. Так же, как и Ассоль, он мечтал о любви и в какой-то момент точно также устал и разочаровался. Так случилось, что именно в этот момент, когда они оба находятся в самом низу, им дается еще один шанс изменить жизнь и снова поверить в настоящую, честную любовь.

— Какие спектакли для детей репертуара театра вами особенно любимы?

— «Плыл кораблик белопарусный» по сказкам Бориса Шергина. Текст написан с юмором,  этот материал напоминает о каких-то вещах, о которых нельзя забывать — передает традиции, культуру, фольклор. Я, как человек, который учился в школе народного искусства, понимаю, что важно знать и понимать, кто ты, откуда ты, кто твои предки, как они говорят, думают. Важный для меня спектакль «Морозко», где я играю роль Ивана. Режиссеру спектакля Антонине Введенской удалось достать из меня новые проявления на сцене, спасибо ей за это, я очень люблю эту роль. Очень добрый спектакль «Денискины рассказы», «Датская история», которая уже не идет в театре. Для меня показателем хорошего детского спектакля является то, что ты можешь прийти на него с семьей и каждый сможет понять что-то свое.

— Сколько лет вы уже преподаете в студии «ТЕАТР-класс»? Каких постулатов придерживаетесь?

— Я преподаю в студии около 8 лет. В первую очередь, я считаю, что надо любить детей и разговаривать с ними. Мне кажется, что они испытывают дефицит внимания, поэтому  помимо тренинга у них есть возможность поговорить и пообщаться  с нами и с друг другом. У нас в студии они находят себе друзей. В некоторые спектакли вписаны личные монологи детей, их высказывания на тему, что такое любовь, общество, страх. Общение помогает детям раскрыться и стать сильнее. Во-вторых, мы держим детей в тонусе, работаем в команде с другими педагогами, поэтому наши воспитанники учатся быстро переключаться с одного способа существования на другой и выполнять различные актерские задания. Они становятся свободными и гибкими, это очень важно.

— Чем вас наполняет работа с детьми?

— Дети очень открытые и трогательные в своих проявлениях, у них совершенно другое отношение к жизни. Они помогают тебе оставаться внутри ребенком, дают много энергии. Общение с детьми окрыляет и наполняет смыслом.

Елизавета Ронгинская