Евгения Тропп, ПТЖ, июнь 2003 г.
А. Миллер. «Вниз с горы». ТЮЗ им. А. Брянцева, малая сцена. Режиссер Ахмат Байрамкулов, художник Элисса Станкевич Этот спектакль, тихо и скромно объявившийся на малой сцене ТЮЗа, не завлекавший зрителей и прессу броской рекламой, заслуживает неторопливого разговора. Неизвестная у нас пьеса Артура Миллера (в оригинале — «Вниз с горы Морган»), умная подробная режиссура Ахмата Байрамкулова, этапные роли Николая Иванова, Антонины Введенской и Татьяны Ткач — настоящее театральное событие. Сюжет о двоеженце может служить основой фарсовой комедии, но Миллер создал философско-психологическую драму, остроумную, полную интеллектуальных парадоксов. Когда главный герой, Лаймен Фелт (Николай Иванов), оказывается между жизнью и смертью после автокатастрофы на спуске с горы Морган, к нему в больницу приезжают сразу две его законные жены. Уже девять лет он женат на Лии (Антонина Введенская), у них растет сын, при этом Теодора (Татьяна Ткач), с которой Лаймен прожил четверть века, ни о чем не подозревает. И Лия, в свою очередь, только в клинике узнает о том, что Лаймен так и не развелся с первой женой. Десять лет преуспевающий бизнесмен живет двойной жизнью. В Нью-Йорке он муж Тео и отец взрослой дочери Бесси (Елизавета Прилепская), он боится летать на самолетах, а машину водит со скоростью 60 миль в час. В Эльмайере он муж Лии и отец Бенни, у него личный самолет, которым он сам прекрасно управляет, он любит охоту, участвует в автогонках и одну из своих машин проиграл в рулетку. Когда-то в юности Лаймен столкнулся с тем, что моральные законы, принятые в современном обществе, входят в конфликт с его человеческими потребностями. Он понял, что не может быть верным своей жене и всю жизнь жить в моногамном браке (ничего уникального в этом нет, не правда ли?). У него есть два возможных решения проблемы: либо лгать и лицемерить, как делают все, либо… Вот тут совсем интересно: Лаймен не может избежать лжи, но лжет он не так, как все. Придя к выводу, что человек может быть честным либо перед собой, либо перед другими, Лаймен выбирает первое: он не лжет самому себе, не «тратит ни одного дня на то, во что сам не верит, — и на моногамию в том числе»! При этом Лаймен не может быть честным со своими возлюбленными — он вынужден их постоянно обманывать. Впрочем, обеих жен Лаймен не только полностью обеспечил, но и сделал необыкновенно счастливыми — это он считает одним из оправданий для себя. Ведь он любит их обеих, они обе нужны ему, да и они не могут без него жить! Не «свались» Лаймен с горы Морган — две его женщины еще долго могли наслаждаться семейным благополучием и любовной идиллией. Но вот обман раскрыт, обе госпожи Фелт одновременно оказались в больничном коридоре у дверей его палаты, обе растеряны, потрясены, возмущены, разгневаны… У всех участников этой истории возникает потребность разобраться в случившемся, обрести опору для дальнейшего существования. И если ответ на вопрос «кто виноват?» поначалу кажется очевидным (постепенно однозначность исчезает), то в любом случае нужно решить: что делать?.. На наших глазах трое главных героев мучительно ищут выход из тупика, бросаясь из крайности в крайность, но финал остается открытым. Решение так и не найдено. Только в бреду Лаймену видится хэппи-энд: обе жены, одетые в японские кимоно, семенят, кланяются друг дружке, радостно обсуждают, как каждая из них будет готовить для мужа любимые блюда, и умиляются тому, как они все здорово придумали… Николай Иванов играет американца в первом поколении (его родители — эмигранты, отец — албанец, мать — еврейка), который задается удивительно русскими вопросами, например: «В чем смысл жизни?» Быть может, Иванов не слишком похож на заокеанского страхового агента, владельца личного самолета, трех автомобилей и табуна породистых лошадей. Однако именно этот актер с его положительным обаянием, искренностью, теплотой — настоящая находка для роли Лаймена. В исполнении Иванова Лаймен Фелт — человек необыкновенный, он сочетает в себе почти ребяческую естественность, радостную открытость жизни с неустанным стремлением «дойти до самой сути». Иванов играет своего ровесника, но, когда Фелт говорит о возрасте, ему невозможно поверить. «Откуда в тебе столько жизни!» — удивляется Теодора, и вместе с ней поражаются зрители. Лаймен-Иванов энергичен, неуемен, реактивен. Он азартно живет и столь же азартно «обдумывает житье», жаждет разобраться в человеческой природе, понять отношения людей во всей их сложности, ни на что не закрывая глаз. В молодости герой писал стихи и рассказы. Хотя писателем он не сделался и преуспел в страховом бизнесе (открыл свое дело, десяткам людей дал работу — есть чем гордиться), все-таки для бизнесмена он чересчур «доверяет чувствам». В видениях Лаймена его преследует давно умерший отец (Сергей Надпорожский). Появляясь снова и снова, потрясая палкой, на чем свет стоит ругает он непутевого сына: «Не лазай на крышу, не трахайся с американками — вредно для бизнеса!» В Лаймене Фелте, действительно, есть что-то очень вредное для любого бизнеса. Он максималист и романтик, готовый без остатка тратить себя на любовь — здесь он не думает о расходах (речь, конечно, не о деньгах, а о душевных тратах). В спектакле «Вниз с горы» для тех, кто давно знает сценический дуэт Н. Иванова и А. Введенской, возникает интересный сюжет. В удивительном спектакле «На два голоса», шедшем на сцене ТЮЗа в восьмидесятые годы, эти актеры играли рассказ В. Распутина «Рудольфио». Ио, героиня Введенской, необычная девушка — скорее подросток, чем женщина, безоглядная максималистка, требовавшая всего и сразу, готовая на подвиг ради любимого, но не прощавшая даже тени слабости. Она, как юные трагические героини Ануя, отвергала любые разумные компромиссы. Рудольф Иванова, симпатичный, положительный, но вполне обыкновенный человек, не выдерживал обрушившегося внезапно водопада эмоций, не брал высокую планку, предложенную Ио. Другой, более сложный и изысканный вариант подобной коллизии те же актеры играли в спектакле «Ундина» по пьесе Ж. Жироду. Теперь же Иванов и Введенская как бы поменялись местами. В этой паре именно Лаймену, как ребенку на ярмарке, хочется «всего и сразу», а Лия при всей ее чувственности и почти вызывающей раскованности вовсе не безоглядна: в своих поступках она опирается на здравый смысл, строгий расчет, а не на разгулявшиеся эмоции. Она очень хорошо знает, что «вредно для бизнеса»! Лаймену приходится долго уговаривать ее не делать аборт, оставить ребенка, о котором он так мечтает. Аргументы Лии понятны и разумны: она не хочет, чтобы ребенок рос в неполной семье, без отца. Доводы Лаймена скорее поэтичны: он уже выбрал мальчику имя… Впрочем, когда мы присутствуем при этом споре, нам уже известно, что этому ребенку суждено родиться и быть названным именно Бенжамином. В пьесе Миллера постоянно нарушается хронологический порядок событий, сюжет строится причудливо, то и дело совершаются экскурсы в прошлое, разговоры прерываются, а возобновляются уже на другом этапе развития действия. В одной сцене соединяются разновременные эпизоды — события прошлого всплывают в памяти, что-то объясняя в настоящем. Длинная беседа Лии с адвокатом Томом Уилсоном (Борис Матвеев), происходящая «сегодня» — то есть после аварии на горе Морган, неоднократно прерывается возвращениями на несколько лет назад. Воспоминания блуждают: сначала мы видим счастливого Лаймена, рассказывающего о том, что он развелся и выбросил свидетельство о разводе, а теперь торжественно вступает в новую жизнь (и даже хочет научиться летать на самолете!). Потом вклинивается диалог Лаймена с Томом, происходивший в другое время (Лаймен рассказывает другу о том, что он устал от бесконечных измен и хочет «жить со своим лицом — без маски», но быть верным одной Тео он не в состоянии, а сейчас, похоже, еще и влюбился по-настоящему — речь идет о Лии, с которой герой недавно познакомился). Чуть позже включается нелегкий разговор Лаймена с уже забеременевшей Лией о ребенке… Нелинейная сцепка эпизодов — закон спектакля. Интересно, что актерам удается мгновенно перестроиться так, что зритель сразу понимает — совершен скачок во времени и пространстве. Почти ничем, кроме перемен света, эти переходы не поддержаны — в редких случаях изменяется костюм. Актеры переключаются прямо на наших глазах, не скрываясь за кулисами. Да и кулис в общем-то нет: вдоль стен прямоугольного зала повешены белые шторы, друг против друга поставлены зрительские ряды (всего лишь по два с каждой стороны), в образовавшемся длинном узком коридоре постелен белый с серыми прожилками линолеум — это и есть игровая площадка. Более сложные условия для игры и построения мизансцен трудно придумать! Режиссер, однако, оказывается весьма изобретательным. Он разводит персонажей по противоположным углам, как на ринге, сталкивает их в центре, заставляет их нервно кружить и топтаться на месте или пересекать площадку по всей длине, замирать неподвижно на стуле, ложиться на пол или на койку, совершать стремительные «проезды» на каталке… При этом пространственная композиция не просто красива, но всегда выявляет смысл эпизода. Предельно лаконично и звуковое оформление: вальс — все время одна и та же мелодия, только по-разному аранжированная (музыкальная тема А. Байрамкулова), иногда томительный метроном. Таким образом, сведя к минимуму постановочные эффекты, режиссер сосредотачивает все внимание на артистах. Как уже было сказано, основная трудность актерских задач заключается в сложной, нелинейной композиции роли. Последовательного проживания биографии героя не происходит, однако духовная и жизненная история каждого постепенно становится понятной. Персонаж «собирается», как мозаика, — диалоги, монологи, сны, воспоминания, наплывы… Лия А. Введенской, уверенная в себе, крепко стоящая на ногах, самостоятельная женщина, даже в больнице продолжает решать деловые вопросы, связываясь с офисом по мобильному телефону. Она сексапильна и знает это (Лаймен говорит, что тело Лии замечательно пахнет — «чуть перезрелой желтой дыней-канталупкой»). Она носит вызывающе короткие юбки и не застегивает верхнюю пуговку жакета. Узнав о предательстве Лаймена, пережив шок, она пытается быть циничной, низводит нравственную проблему на уровень материальных разборок (требует перевести дом на ее имя и так далее). Лия пытается манипулировать Лайменом, играя на его любви к ребенку. Но все-таки под этой жесткой «чешуей» прячется уязвимое страдающее существо, переполненное любовью и отчаянием. Хрипловатый голос порой дрожит от волнения, в нем звенят слезы, огромные детские (оленьи) глаза блестят и лучатся. Актрисе удается ярко и достоверно сыграть крайние, контрастные состояния — безудержного счастья (Лия сразу после родов), мрачной депрессии (Лия, узнавшая о том, что ее брак — фикция). Теодора в исполнении Татьяны Ткач — фигура трагикомическая. Слегка нелепая в своих старомодно изысканных нарядах (чего стоит эта шляпка с вуалькой!), она стремится во всем следовать правилам хорошего тона. Главное для нее — «вкус», манеры, все возвышенное и идеальное. Теодора не понимает своего мужа с его вечным поиском жизненных впечатлений, ей на всю жизнь хватило романтики одного-единственного ночного купания голышом. Ткач остроумно вышучивает свою героиню, заставляя ее почти пропевать все реплики, принимать нарочито изящные позы, картинно страдать и всплескивать руками. В одной из финальных сцен происходит перелом: рассудок Тео не выдерживает удара. Она на подгибающихся ногах вбегает в палату, шуба накинута прямо на шелковую комбинацию, волосы распущены. Она что-то выкрикивает, винит себя во всем, что случилось, просит Лаймена разрешить ей остаться с ним. Откровенная, мучительная сцена сыграна актрисой необычайно раскованно, смело, это почти фарс, но психологически достоверный. В центре зрительского внимания постоянно остается главный герой, мощно и глубоко сыгранный Ивановым. «Я навсегда избавился от чувства вины!» — торжественно провозглашает Лаймен, но, конечно, это не так. Фелт убежден в своей правоте и при этом терзается оттого, что причинил боль любимым людям. Нарушая моральные нормы, Лаймен пытается выстроить свой собственный закон в отношениях с людьми. Когда-то во время путешествия в Африку он столкнулся один на один со львом. И глядя ему в глаза, вдруг почувствовал, что и он сам так же свободен и прекрасен, как этот зверь. Иванов-Лаймен иногда действительно негромко рычит, как сытый лев, и встряхивает копной золотистых волос, как гривой. Он жадно любит жизнь и борется со смертью, которая то и дело приходит к нему во сне в лице его отца, пытающегося накрыть сына черным полотнищем. Все предполагают, что авария на горе Морган — это попытка самоубийства вконец запутавшегося человека. А он, оказывается, презрев опасность, в бурю мчался к возлюбленной, к Лии, боясь ее потерять: «Я сел за руль, чтобы не умереть!» Поэт. Коммерсант. Двоеженец. Обманщик, стремящийся к истине. Страстный любовник. Нежный муж. Романтик. Философ, выстраивающий новую этику, — вот сколько всего намешано в Лаймене Фелте! Можно поздравить Николая Иванова с удачей в такой роли. …Медсестра Логан (Надежда Шумилова) — единственная женщина в спектакле, которая сочувствует Лаймену и ни в чем его не винит. Ему приятно, когда ее теплые заботливые руки касаются его во время перевязки, нравится ее спокойный мягкий голос. Логан — простая, бесхитростная женщина, ее душа абсолютна безмятежна (полный контраст с остальными героями). С ней Лаймен разговаривает в финале, когда все персонажи его жизни уже умолкли, обессиленные многочасовым марафоном объяснений, и в безнадежно-горестных позах замерли на больничной койке, как на корабле, навсегда бросившем якорь. Логан рассказывает своему пациенту о том, как она вместе с мужем и сыном занимается подледным ловом. «Вот оно — чудо жизни!» — восклицает Лаймен, узнав, что, сидя на льду, они болтают о таких пустяках, как обувные распродажи. Герой то хохочет, то рыдает, то поднимает лицо к небу, то свешивает голову на грудь. И мы расстаемся с ним, спустившимся с горы Морган в печальные и темные долины.
