Жанна Зарецкая, журнал "Театр"
Участниками фестиваля молодой режиссуры «Ремесло», проходившем в Казани в 2022 году, стали все театры татарской столицы, но из-за одновременных показов спектаклей на разных площадках, автору этого текста удалось посетить лишь спектакли в театре «Экият» и Национальном театре имени Камала.
Интеллигентный и тонко чувствующий детскую и подростковую природу режиссер Иван Пачин поставил его по автобиографической прозе поэта Вадима Шефнера, ленинградца с немецкими корнями. Его «Неудачник» родился тогда же, когда и русский вариант «Приключений Рустема», с рассказа о котором этот текст начался, и это тоже прежде всего очень гуманистичный текст, герой которого – ребенок во взрослом мире, совсем не похожем на надежную безопасную крепость. Напрасно гадать, каким был бы перевод «Рустема» на русский, если бы Адель Кутуй не погиб летом 1945 года, но Кутуй тоже был прежде всего поэтом, тоже предпочитал человеческие сюжеты идеологическим, и чуть ни стал жертвой НКВД в 30-х за национализм, тогда как Шефнера (правда уже после войны) едва не посадили за космополитизм (свою роль тут сыграл не только стиль произведений, но и немецкая фамилия, которая во время новой волны антисемитизма в СССР кому-то показалась еврейской). Пожалуй, воевавший, хоть и слепой на один глаз Шефнер, в определенный момент своей жизни мог бы повторить за своим татарским современником Амирханом Еники, которому тоже никак не давались пропагандистские тексты: «Я каждый день видел смерть, однако в рассказах своих писал о жизни, о том, что она сильнее смерти…». Евгений Шварц сказал про Шефнера: «Это писатель особенный, драгоценный, простой до святости. Именно подобные существа и создали то явление, что называем мы литературой…». И именно таким его, Шефнера, играет в спектакле тюзовский корифей из команды Корогодского, Валерий Дьяченко. В спектакле не звучит самое известное из стихотворений Шефнера «Словом можно убить, словом можно спасти». Единственное из зрелых стихов Шефнера, что произносится со сцены – «Путь капли по стеклу..» – и этого достаточно, чтобы подытожить историю про счастливое (каким оно увиделось автору сквозь толщу прожитых лет) детство поэта и создать предощущение его дальнейшего нелегкого (или, как пишет Шефнер, «неверного, непрямого»), но все же в полной мере осуществленного пути.
Роль восьмилетнего (как и Рустем из спектакля открытия) мальчика Вити Шумейкина играет Анна Слынько, и это такая филигранная травестия, что зрители, не знающие Аню как актрису на амплуа героинь, Ассоль и Антигону ТЮЗа имени Брянцева, поначалу принимают ее за настоящего мальчишку. Да, здесь нет особых, суровых примет времени, которых, судя по обсуждению, не хватило моим коллегам. Но есть история ребенка, который может чувствовать себя в целом счастливым, потому что рядом с ним есть как минимум один взрослый, способный любить так, как только и возможно это делать: самоотверженно, бескорыстно и непрерывно. В спектакле Пачина таким взрослым оказывается тетя Аня (в Казани ее играла Оксана Глушкова), которая каким-то особым шестым чувством чует опасность для детской психики и на разный манер обороняет племянника и от «докторицы», работающей «по методу книги “Дебильный ребенок” профессора Пузанца» (эта и еще две три характерные роли взрослых воспитателей с разной степенью социопатии – емкие и остроумные создания актрисы Елизаветы Прилепской), и от разгневанных обитателей подожжённого Витей дома, и от учителей, которые точно знают, как можно, а как нельзя писать сочинение. И если детство прошло рядом со взрослым, готовым оборонять его хрупкость, полагая эту оборону главной целью существования, то на какие бы времена это детство ни выпало, оно останется глотком свободы, которого хватит на всю жизнь со всеми её неисповедимыми путями.
