Зинаида Арсеньева, "Санкт-Петербургские ведомости"
Режиссер, недавно ставший художественным руководителем театра «Ленком Марка Захарова», посвятил спектакль своему блистательному предшественнику. Об этом он сказал, выйдя перед спектаклем на сцену. Говорил он и об авторе пьесы «Обыкновенное чудо» Евгении Шварце. В Волшебнике, как поведал Франдетти публике, Шварц отчасти вывел себя, а в Хозяйке — свою жену Катерину Ивановну, ей и посвящена пьеса. Они были вместе тридцать лет. Она прожила после его безвременной смерти пять лет, привела все его дела в порядок и добровольно ушла из жизни, которая без него потеряла смысл.
Главное чудо, о котором идет речь в пьесе, по мысли Франдетти, — любовь. Причем не романтическая влюбленность, а любовь, которая выдержала испытание браком, где, как известно, не только розы, но и проза жизни.
Но, как это часто бывает, творение стало диктовать свою волю и вышло изпод контроля творца. И мюзикл у Франдетти получился скорее о волшебстве и о цене, которую платит Волшебник за свой дар.
Если в фильме Марка Захарова (с которым многие будут сравнивать спектакль, несмотря на разницу жанров) несколько главных героев со своими яркими характерами и историями, то в мюзикле Волшебник, безусловно, затмевает всех. Отчасти изза мощной харизмы исполнителя этой роли — великолепного Ивана Ожогина. Высокий — под два метра, красивый холодноватой красотой античной статуи, он действительно кажется какимто потусторонним существом, обладающим могуществом, недоступным простым смертным. На созданном им образе, безусловно, лежит отблеск его ролей в других известных мюзиклах — графа фон Кролока в культовом «Бале вампиров» и Воланда в «Мастере и Маргарите». Существа инфернальные удаются ему лучше всего. С Волшебником — Янковским в уютной вязаной кофте или и вовсе в халате — ничего общего.
Из ярких ролей стоит отметить придворную даму Эмилию. На дневном премьерном представлении, на котором была я, эту роль играла не московская телезвезда Нонна Гришаева, а актриса Ольга Карленко. В ТЮЗе она работает с 1993 года, занята во многих детских, и не только, спектаклях, а в 2020 году за роль Кормилицы в «Ромео и Джульетте» режиссера Александра Морфова Карленко была номинирована на «Золотой софит». Блестящая характерная актриса, она играет Эмилию как женщину, под солдафонскими манерами которой скрывается доброе сердце.
И еще одна актерская работа достойна отдельного упоминания — это Первый министр в исполнении Виктора Коротича. Казалось бы, если артист — солист Мариинского театра, ему несложно спеть в мюзикле. А между тем мюзикл требует другой вокальной техники, хотя бы потому, что петь приходится часто в движении, танце, а то и исполняя трюки. Коротич виртуозно танцует на лестнице, играя с тростью и летая по ступенькам.
Лестница — главный элемент декораций (сценограф Вячеслав Окунев). Все вертится вокруг нее, она трансформируется, подсвечивается разными красками, озаряется молниями, окутывается дождем или метелью… Она напоминает парадную мраморную лестницу Витебского вокзала, находящегося неподалеку от ТЮЗа (кстати, именно там, в интерьерах стиля модерн, проходила рекламная съемка артистов в гриме и костюмах накануне премьеры).
Вокзал с его неуютом, суетой — сквозной образ в спектакле. Герои с чемоданами приезжают, уезжают, встречаются, расстаются, растворяясь в дожде, тумане и желтоватом свете фонарей.
Спектакль совсем не похож на захаровский фильм с его уютной и доброй лирикой. В мюзикле Франдетти главенствует мрачноватый викторианский колорит. В него вписываются и «кафешантанные» костюмы с блестками и перьями, сделанные театральной художницей Викторией Севрюковой. И пальто-шинель Волшебника, и белое платье собравшейся замуж назло Медведю Принцессы с непомерно длинной фатой, которая тянется за ней, как призрак, и рваный свитер Медведя…
Из фильма — песни на музыку Геннадия Гладкова и стихи Юлия Кима. Но в фильме их только пять, а здесь — гораздо больше (несколько лет назад авторы дописали номера). В мюзикле звучит живая музыка — играет оркестр под управлением Александры Чопик.
В финале Принцесса целует Медведя, зал замирает… А не превратится ли он в дикого зверя? Или любовь сотворит чудо и он останется человеком?
Вопрос остается открытым. Получилось все по Шварцу, в сказках которого нет приторной сладости, а печальное — есть. Но есть и надежда на чудо.
Хотя не все подвластно даже волшебникам. В финале горячо любимая жена Волшебника исчезает, и в его руках остается лишь ее плащ.
